О ЧЁМ УМОЛЧАЛ МАРКИЗ ДЕ КЮСТИН

Книга Астольфа де Кюстина «Россия в 1839 году» в очередной раз переиздана, будоража умы тех российских граждан, которые ещё способны мыслить хоть о чём-нибудь, кроме денег. Запрещённая почти всеми российскими режимами с момента её первоиздания во Франции и состоящая из четырёх, пусть не очень объемных, томов, книга имеет один огромный недостаток, который я хотел бы исправить. Маркиз де Кюстин написал к книге даже несколько предисловий, но я всё же думаю, что он кое-что забыл дописать, и это сделаю за него я.

«Выехав из Эмса и трясясь в не предназначенной для длительных путешествий бричке, я уже через два дня после отъезда почувствовал себя нехорошо. Жжение и боль в нижней части спины, а точнее ещё ниже, не давали мне покоя даже на хорошей дороге, когда же начинало трясти, то боли становились просто невыносимыми. Я пытался пристроиться полулёжа и вставал на колени в моей маленькой бричке, отчего мне становилось не только не легче, но ещё поганее. Во время остановок на ночлег на немецких постоялых дворах, я пытался проделывать разнообразные процедуры, которые советовали мне врачи в родном городе, когда со мной случались подобные приступы. Ничего не помогало, я почти не мог спать, не мог сидеть на жёстких немецких стульях, не смел ходить по ночам по скрипучим полам комнат, не желая тревожить сон своих благородных соседей. Чтобы как-то убить время, я начал писать. К утру обычно тело моё было настолько измождено болезнью и кропотливой работой, что я даже на пару часов засыпал тяжёлым сном лихорадочного больного. Доехав до Любека, я так расхворался, что уже совсем было решил отказаться от поездки в Россию, о чём и написал правдиво в «Первом письме». Жирная немецкая пища лишь усугубляла мой недуг, и делала посещения отхожих мест настоящей пыткой. Каждый раз мне казалось, что задница моя рвётся на части, будто добрая дюжина молодых любовников одновременно пытаются проникнуть вглубь моего организма. Собрав последние силы в кулак, и понимая с каким трудом я достиг в своём путешествии даже этого пункта, я решил не отступаться от идеи, и взошёл на корабль. Своё магическое временное выздоровление от измучившего меня геморроя во время морского путешествия я описал далее, где и вы его сможете прочесть».
Вот этой-то части в предисловии к книге и не хватает! Поняв коварство жопы лишь можно браться за чтение этого труда. Геморрой – болезнь страшная, но ещё более, стыдная, о которой не скажешь в салонной беседе: «Что-то вы бледны, маркиз. Уж не горячка ли у вас?» – «О нет, сударыня! Жопа, знаете ли цветёт-съ! У неё, понимаете ли, весна-съ! Кишка, как фонфара, звенит и стонет!» С другой же стороны, болезнь действительно настолько назойливая, что не даёт пациенту продыху ни днём, ни ночью. Сидеть больно, стоять больно, ходить никак, лежать невозможно. Стонать стыдно, молчать невыносимо!
Оттого-то маркизу и не нравится всё, что его окружает! Русские, как правило, обижаются на Кюстина за критику России, но, по сути, досталось всем: и немцам, с их гордостью и плохими дорогами (!), и финнам, которые у маркиза дики и уродливы (конечно, прав он, но зачем же так без обиняков!), и американским бизнесменам, соседствующим маркизу на корабле. Досталось Англии, и даже родная Франция не обошлась без уничтожающей критики маркиза. (1. Франции недостает здравомыслия в идеях и умеренности в желаниях. 2. Страна, где … только и разговоров, что о политике, и по сей день не имеет ни власти, ни управления. 3.…начиная с первой революции, мы живем в завоеванной стране, где укрылись вместе, кто как смог, и грабители, и ограбленные.) И вообще, всем и даже всему, чего достигал взор его. И берёзы русские слишком блёклые, и солнце бьёт в глаза не под тем углом. Всё плохо!
Я сделал свой вывод о болезни маркиза, анализируя его текст, отчасти немного познакомившись с его биографией. Я наградил его именно геморроем по нескольким причинам. Во-первых, его поведение. Постоянные вспышки гнева, общая раздражённость всем и всеми, и тут же, кратковременные просветления, когда мир вдруг снова приобретает краски, а люди становятся красивыми и добрыми, весьма характерен для этой болезни, которая мучает человека, а потом внезапно отпускает на некоторое время, чтобы начаться вскоре опять, с новой силой. Заметьте, он наиболее раздражён именно во время и сразу после поездки в экипаже. Он просто источает яд в эти минуты, когда же он прогуливается со слугой по Питеру, раздражение его сменяется на благосклонность, рассуждения становятся более здравыми. Во-вторых, в одном из писем он посвящает так много места российской медицине и именно врачам, так что невозможно не предположить какого-либо опыта его в этом вопросе. Он пытался лечиться, это явно! Причём русские врачи ему не помогли, это тоже явствует из текста. Поскольку же, он ни разу не упоминает о причине своего обращения к врачам, значит, он не хочет выносить на общее обсуждения проблемы своей пятой точки, ставшей для него пятой колонной этого путешествия. В-третьих, наконец, во время путешествия маркизу уже под пятьдесят, известно, что он был гомосексуалистом, для которых геморрой весьма характерная болезнь, появляющаяся, как и у таксистов, именно в эти годы.
При всём, при этом, книга Астольфа де Кюстина не только хороша, но она хороша очень! С большинством его суждений и подмеченных им деталей я не только полностью согласен, но даже считаю, что в чём-то он открыл мне глаза. Все его замечания, касающиеся российской жизни и политики, русского характера и т.п. я готов подписать. Кроме этого, я нашёл в его книге несколько чрезвычайно мудрых фраз, никакого отношения к России и вообще политике не имеющих. Мои комментарии, а также «проект» предисловия имеют своей главной задачей не настроить читателя его книги скептически по отношению к автору и его тексту, а просто являются попыткой дать вводные данные. Чтобы читатель, понимая излишнюю во многих местах раздражительность и плохое настроение автора, не испортил себе впечатления от книги, и щадя автора, проникся к нему уважением для того, чтобы осмысливать глубинный смысл его текста, прощая ему вызванную болезнью колкость. Приятных часов за чтением!